Центр современной практической философии

Общественная польза как динамичная норма современной морали

ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОЛЬЗА КАК ДИНАМИЧНАЯ НОРМА СОВРЕМЕННОЙ МОРАЛИ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ

 

Аннотация: В статье предпринята попытка  синтеза деонтологической (чистой) морали и жизненной прагматики, традиций и новаций (креативности) посредством понятия общественной пользы, понимаемой как согласованность права, экономики и аксиологии.  Под динамичной нормой морали понимается  моральная норма (правило), дополняющая или ограничивающая свое содержание новыми условиями общественной пользы. Усложнение общественных отношений в информационную эпоху и индивидуализация многих жизненных практик требуют критического пересмотра  и модернизации кантовской этики, а именно  − преодоления традиционного конфликта между нравственностью и прагматическим благоразумием. Надежным способом преодоления этого конфликта может стать «общественная польза» как интегрирующее понятие, соединяющее в себе правовые нормы с личными и общественными интересами, а также основные требования категорического императива. Общественная польза также рассматривается как способ преодоления избыточной духовности в постсоветском социуме.

 

Ключевые слова: общественная польза, норма морали, категорический императив, степени свободы, счастье

 

Andrey Gennadyevich Myasnikov

(Penza State University, Penza)

Tatiana Andreyevna Myasnikova

(National Research University Higher School of Economics, Moscow)

 

SOCIAL BENEFIT AS A DYNAMIC NORM OF MODERN MORALITY:

A SOCIO-PHILOSOPHICAL RECONSTRUCTION

 

Abstract: The article attempts to synthesize deontological (pure) morality and vital pragmatics, tradition and innovation (creativity) through the concept of public benefit, understood as the coherence of law, economics and axiology.  Dynamic moral norm is understood as a moral norm (rule), supplementing or limiting its content by new conditions of public benefit. The increasing complexity of social relations in the information age and the individualization of many life practices require a critical revision and modernization of Kantian ethics, namely, overcoming the traditional conflict between morality and pragmatic prudence. A reliable way of overcoming this conflict could be the «public good» as an integrating concept that combines legal norms with personal and public interests, as well as the basic requirements of the categorical imperative. Public benefit is also seen as a way of overcoming excessive spirituality in the post-Soviet society.

 

Keywords: public benefit, moral norm, categorical imperative, degrees of freedom, happiness

 

 

         В статье предпринята попытка синтеза деонтологической (чистой) морали и жизненной прагматики, традиций и новаций (креативности) посредством понятия общественной пользы, понимаемой как согласованность права, экономики и аксиологии.

         Под динамичной нормой морали мы будем понимать моральную норму (правило), дополняющую или ограничивающую свое содержание меняющимися условиями общественной пользы. Например, новыми условиями информационной безопасности, новыми требованиями к политической и творческой деятельности в интернете, в соцсетях. Так, временное усиление запретов бывает оправданным в экстремальных условиях эпидемии или войны. Динамичная норма морали должна быть направлена на то, чтобы помогать людям жить достойно и счастливо, при этом продолжать саму органическую жизнь (не только человечества, но и всего живого на земле), и при этом совершенствовать качество жизни людей.

 

Обоснование общественной пользы как динамичной нормы морали.

 

Современные моральные теории все чаще обращаются к кантовскому категорическому императиву как идеальному ориентиру в сфере должного поведения [1; 4; 11, 12]. При этом усложнение общественных отношений в постиндустриальную, информационную эпоху и индивидуализация многих жизненных практик требуют критического пересмотра  и модернизации нормативной этики, а именно преодоления традиционного конфликта между нравственностью и прагматическим благоразумием. По нашему мнению, способом преодоления этого конфликта может стать «общественная польза» как интегрирующее понятие, соединяющее в себе правовые нормы с личными и общественными интересами, а также основные требования категорического императива.

Нам придется предпринять социально-философскую реконструкцию понятия общественной пользы, чтобы провести современную ревизию так называемого кантовского ригоризма, и обосновать морально-практическую необходимость общественной пользы в качестве стратегического общечеловеческого ориентира практической деятельности людей.

Опираясь на современные трактовки категорического императива, представленные в работах Э. Соловьева, Ф. Каульбаха, Й. Тиммерманна, О. Хёффе, А. Гусейнова, Р. Апресяна и др., мы проанализируем формулы универсализации, персонализации и автономии, чтобы выявить в них скрытое прагматическое содержание, которое меняется с жизненными обстоятельствами и ориентируется на общественную полезность. В данном случае мы предлагаем социально-прагматическую ревизию так называемого ригоризма кантовской этики.

        Эта ревизия предполагает, что прагматика, выраженная в правовых и социально-экономических интересах людей, оказывается первичной, так как нацелена на выживание конкретного лица и всего общества. Поэтому мотивы пользы должны рассматриваться в качестве имманентно присущих моральному долженствованию, которое, в конечном счете, предназначено содействовать благополучию людей.

      Итак, рассмотрим известные кантовские формулы категорического императива или морального закона, и попробуем увидеть в них внутреннюю необходимую связь с пользой, прагматическим благоразумием, нацеливающим нас на счастье.

• Анализ формулы универсализации представляет собой мысленный эксперимент, в ходе которого происходит универсализация максимы поступка, ее проверка на пригодность в качестве всеобщего закона. Всеобщая законодательная форма предполагает пригодность, т.е. полезность некоторых предполагаемых действий для других людей, для общества в целом.

         Согласно трактовке известного российского кантоведа Э. Ю.Соловьева, эта формула имеет «сильную» и «слабую» версии. «Сильная» версия может быть представлена следующим вопросом: «годится ли в принципе правило моего поступка для того, чтобы служить одним из оснований (целостности) человеческого сообщества?» [9, c. 77]. Ее содержание очевидно обнаруживает нацеленность на общую пользу, которая должна включать  в себя пользу или благо каждого члена  социума.

           При этом «слабая» версия формулы универсализации, в трактовке Э. Соловьева,  звучит так: «согласен ли я сам жить в обществе, где это правило обрело бы силу закона, охраняемого государством?» [9, c. 77]. В этой версии мы легко обнаруживаем исходную нацеленность на личную пользу человека (на что я даю свое согласие), которая в свою очередь предполагает общую полезность в качестве критерия проверки ее пригодности для всего общества.

• Формула персонализации выражается в требовании относиться к себе и другим не только как к средству, но и как к цели самой по себе. Это требование предполагает прагматичное использование человеческих способностей и сил на добровольной и обычно взаимовыгодной  основе. Когда люди могут пригождаться друг другу – это и есть личная и общественная польза, которая ведет к благополучию общества.

           Когда человек признается самоцелью, то это будет не только моральным отношением к нему, но и будет полезным лично ему  и всему человечеству, потому что в этом проявляется уважение к личному достоинству и правам человека, которое в свою очередь будет надежным основанием для экономической самостоятельности, для личной и общественной пользы.

• Анализ формулы автономии воли, представленной в виде утверждения «Воля должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему по собственному решению и как себе самой законодательствующая», также предполагает личную пользу человека как ориентир для волевой, целеполагающей деятельности.

В каких случаях человек дает добровольное согласие на подчинение своей воли закону? Очевидно, когда он видит в этом собственную пользу, выгоду, свой интерес, а также общую пользу или благо для других людей. Обычно люди с большим неудовольствием исполняют те законы, которые не выражают их конкретного частного интереса или не приносят никакой пользы.

Известный российский кантовед-этик Э.Ю. Соловьев обращает внимание на то, что в кантовском морально-практическом учении нет жесткого  противопоставления принципов морали и принципов счастья, а напротив, речь идет об их взаимодополнительности, о необходимой гармонии в человеческой жизни. Кант пишет в «Критике практического разума»: «Это различение принципов счастья и принципов нравственности не есть, однако, противопоставление их, и чистый практический разум не хочет, чтобы отказывались от притязаний на счастье…», речь идет только о том, что «содействие своему счастью никогда не может быть непосредственным долгом, а тем более принципом всякого долга» [5, c. 529]. Таким образом, счастье и моральность взаимонеобходимы и должны мыслиться как единое целое в практической деятельности человека, ведь этого хочет чистый практический разум.

        Следуя за Кантом, Э. Соловьев утверждает, что для достижения благополучия (счастья) необходимо учесть важное моральное условие – не стать «вещью» или «только средством» (предметом чужих манипуляций), а значит, всегда отстаивать («не ронять») собственное моральное достоинство и уважать его в других людях. Но будет ли «прок» от этого морального условия? Приведет ли оно к желанному благополучию, которое зависит от многих внешних материальных факторов?

        Здравый смысл и исторический опыт подсказывают, что человеческое счастье действительно зависит от разных внешних условий и обстоятельств, как бы от нас не зависящих. Но жизненная мудрость всех народов мира указывает  на существенную роль внутреннего личностного условия  − достойность быть счастливым(ой). Это внутренняя уверенность представляет собой убежденность в своей правоте, в правильности выбранных средств, совершенных усилий и поступков, которая наполняет внутренний мир человека стойкостью, мужеством и дает силу, энергию для созидания блага. Не случайно, что сказки всех народов мира учат общему правилу: если будешь добрым, честным, справедливым и мужественным, то будешь и счастливым.

         Вместе с Кантом мы утверждаем, что моральное условие «достойности»и  является необходимым внутренним условием человеческого благополучия (счастья). И это подтверждается и современной экономической жизнью, когда в условиях рыночных отношений выгодно быть честным и добросовестным производителем товаров и поставщиком услуг, а также многими другими видами общественных отношений, например, взаимоуважительные супружеские отношения являются фундаментом семейного благополучия.

Таким образом, мы подходим к идее взаимообусловленности моральных и прагматических интересов людей, и эта идея в полной мере раскрывается в понятии «общественной пользы».

 

 

Общественная польза как средство от «избыточной духовности»

 

Когда мы говорим о моральных интересах наших современников, то  нередко подразумеваем духовные поиски, обращение к традициям и обычаям наших предков, учивших «жить по совести».  При этом идеализация прошлого важна любому обществу для культурного воспроизводства, сохранения культурной идентичности, но в современных российских условиях все чаще обращает на себя внимание социокультурный феномен «избыточной духовности» [6].

 «Избыточная духовность», по нашему мнению,  − это духовность, которая мешает материальному благополучию, препятствует социально-экономическому и политическому развитию общества, т.е. это совокупность устаревших верований, архаичных ценностей и мировоззренческих установок, которые не соответствуют современному демократическому, постиндустриальному этапу развития общества. По мнению многих экономистов и других обществоведов, переизбыток такой «духовности» ведёт общество к отставанию и деградации [3].

«Избыточная духовность» ориентирует человека не на рационально-критическое отношение к действительности, а на иррационально-мистическое принятие жизни как независящей от нас судьбы и на подготовку к вечному потустороннему бытию. Так, во многих трактовках традиционной русской духовности мы видим переизбыток воображаемого, фантастического и иллюзорного, которое должно компенсировать реальный недостаток рациональности, справедливости, честности и других необходимых условий достойной человеческой жизни. Поэтому «избыточную духовность» мы можем  характеризовать как «избыток воображения», с помощью которого субъективно преодолеваются многие недостатки и ограничения реальной человеческой жизни. Для бедной и несчастной  жизни такой «избыток воображения» был и остаётся одним из распространённых способов субъективной адаптации человека к экстремальным условиям.

При этом мы вполне можем допустить, что традиционная религиозно-мистическая духовность действительно является избыточной, и тем самым оказывается препятствием для развития современного социал-демократического общества, порождая множество разных «ловушек» для разума (проблемных ситуаций). Одну из таких «ловушек» недавно обнаружили социологи «Левада-центра» в ходе изучения потребности россиян в переменах. Большинство россиян хотят улучшения своей жизни, но примерно по такому сценарию: «изменить все, ничего не меняя, ничем не жертвуя и ничем не рискуя, не прилагая никаких усилий. Власть изменится сама! Проблема лишь в том, что это все никак не происходит» [8]. Это как детская, наивная надежда на чудо (типа, «по щучьему веленью…»), на доброго и справедливого царя-батюшку, вождя, государство, и вместе с тем глубоко-расчётливое нежелание чем-то рисковать, опасаясь  ухудшения своего благополучия, потери имеющихся способов получения жизненных благ. По сути, это традиционный способ выживания в условиях очень высокой неопределённости жизни, рискованности любых личных начинаний, и просто физиологического страха умереть от войны, холода и голода. Этот страх до сих пор преследует старшие поколения россиян, а с 2019 года начинает распространяться и на новые поколения…

Современная социально-практическая философия обращает внимание на то, что пока россияне будут «выживать», т.е. находиться в экстремальных условиях, им будет нужна «избыточная духовность» в качестве компенсаторного механизма нравственно-психологической и социальной саморегуляции. Но при переходе к мирной, сытой и спокойной жизни прежняя духовность будет становиться препятствием для развития общества, для роста степеней свободы, и постепенно терять свои социально-адаптивные функции. Особая роль в этом сложном процессе преодоления «избыточной духовности»  возлагается на интегративное понимание «общественной пользы» как морально-правового и экономического ориентира для постсоветского общества [7].

Это понимание  в постсоветском обществе оказывается затрудненным после 30 лет государственных реформ и сопровождающим их расслоением и жесткой социальной атомизации. При этом распад прежней советской патерналисткой системы стал сильнейшим морально-психологическим потрясением, во многом связанным с потерей социально-экономических гарантий, т.е. общественных благ, что вызывает ностальгию у старших поколений и сочувствие у новых поколений россиян, надеющихся  на себя и немного на чудо. В первые три десятилетия государственных реформ произошло  уменьшение общественных благ, которое частично компенсировалось ростом частной собственности и частных благ (акции, дома, квартиры, одежда, еда, путешествия, предметы быта и др.). Потребительский бум 2010-2014 годов сформировал устойчивый запрос на материальное благополучие, а последующее посткрымское (санкционное) снижение экономических показателей и доходов до сих пор воспринимается населением как «временные трудности», с которыми российская власть сможет справиться в ближайшем будущем.

В условиях затяжного экономического кризиса, связанного  и с внутренними институциональными российскими проблемами и с последствиями пандемии (Ф. Лукьянов, А. Аузан, Е. Гонтмахер и др.),  растет понимание необходимости общественных благ − экологического благополучия, социальных гарантий, медицинского обеспечения и программ социальной поддержки (доступного жилья), которые являются необходимыми условиями для полноценной реализации личной пользы  каждого гражданина страны, и  составляют понятие «общественной пользы» [2].  Вместе с тем мы понимаем и явную утилитаристскую направленность умонастроения большинства наших сограждан, нацеленных, прежде всего, на личную пользу. Как отмечает современный российский исследователь утилитаризма Е.Н. Яркова, «Идея личной пользы, окрашенная в гедонистические и эвдемонистические тона, превратилась едва ли не в главный смысложизненный ориентир значительной части россиян» [10, с. 83].  При этом Яркова отмечает важное обстоятельство, что подлинный утилитаризм нацелен на единство личной и общей пользы, он не является эгоцентризмом и человеконенавистничеством, как это принято считать в русской литературно-философской традиции.

Таким образом, переосмысление классических утилитаристских идей (Й. Бентама, Дж. Милля, Г. Сиджвика и др.) в контексте постсоветской современности позволяет не только «приземлить» отвлеченную, мечтательную духовность к реальным человеческим проблемам и интересам, но и задать позитивный вектор развития всего российского социума с помощью идеи  необходимой взаимосвязи личной и общественной пользы.

 

Заключение

 

         Подводя итог нашей социально-философской реконструкции понятия «общественной пользы», нужно отметить, что перевод этого  почти забытого  за последние десятилетия социально-экономического понятия в сферу морального долженствования является вполне актуальной попыткой интеграции моральной императивности и прагматического благоразумия (естественных утилитарных установок человеческого сознания). Такого рода интеграция становится возможной благодаря выявлению скрытого прагматического потенциала всех основных формул морального закона (категорического императива), их принципиальной ориентации на понятие «общественной пользы».

       Дальнейшая разработка этой темы потребует различения понятий «общественной пользы» и «общей пользы», где первое – ориентировано только на интересы человеческого сообщества, а второе – на интересы всего живого на Земле. В контексте этого экоцентристского тренда необходимо сближение современных норм морали с прагматическими условиями сосуществования всех видов жизни.

 

 

 

Литература

 

1. Апресян Р.Г. Феномен моральной императивности. Критические очерки / Р.Г. Апресян, О.В. Артемьева, А.В. Прокофьев; Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М.: ИФ РАН, 2018.
2. Аристов Е.В. Понятие и концепция общественного блага // Право и современные государства. 2015. № 5. С.10-16.
3. Аузан А. Национальные ценности и модернизация». М.: ОГИ; Полит.ру, 2010.
4. Йонас Г. Принцип ответственности: опытэтики для технологической цивилизации / Пер с нем., предисловие, примечания И.И. Маханькова. — М.: Айрис-пресс, 2004.
5. Кант И. Критика практического разума // Сочинения на немецком и русском языках в 4-т. Т.3. М., 1997.
6. Мясников А.Г. Избыточная духовность как проблема современной практической философии. − CREDO new. Теоретический журнал. 2018. № 3. С. 113-129.
7. Мясников А. Г., Мясникова Т. А. Условия реализации политической свободы в постсоветском обществе: опыт социально-философского анализа и моделирования // Интеллект. Инновации. Инвестиции. – 2020. – № 4. С. 81–90.
8. Россия в поисках идеологий: трансформация ценностных регуляторов современных обществ // Под ред. В. С. Мартьянова, Л. Г. Фишмана. М.: Политическая энциклопедия, 2016.
9. Соловьев Э.Ю. Категорический императив нравственности и права. М.: Прогресс-Традиция. 2005.
10. Яркова Е.Н. Утилитаризм в России, или может ли мораль пользы служить регулятивом для современного общества? // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. 2019. Т.4. № 4. С. 82-93.
11. Kaulbach F. Jmmanuel Kants “Grundlegung zur Metaphusik der Sitten”: Jnterpretation u Kommentar. – Darmstadt: Wiss. Buchges, 1988.
12. Timmermann J. Sollen und Können. „Du kannst, denn du sollst“ und „Sollen impliziert Können“ im Vergleich // Philosophiegeschichte und logische Analyse. Geschichte der Ethik. 2001, № 6.

Комментарии по вопросу "Общественная польза как динамичная норма современной морали"

• Оставьте первый комментарий по данному вопросу